[Lazy-cat1995]

Название: Театр абсурда
Автор:  Ленивый кош@к
Фэндом: Naruto
Дисклеймер: Масаши Кишимото
Пейринг: Хаширама, fem!Мадара, Мито, мельком Тобирама
Рейтинг: G
Жанр: гет, джен, ангст, драма, повседневность, модерн!AU
Размер: мини
Предупреждение: смена пола, ООС,
Описание: Хаширама сам превратил свою жизнь в этот театр абсурда.
От меня: все странно.


Мысль о том, что все это в корне неправильно, начинает посещать Хашираму только спустя год. Разум, почему-то голосом младшего брата, всякий раз напоминает, что он - женатый человек, он не может поступать с женой, любимой женой, настолько подло.
Хаширама сам себе говорит: это последний раз. Но продолжает приходить. Еще на протяжении полугода.
Мадара видит его метания и со смехом спрашивает, когда же он придет к ней в последний раз. Вместо ответа Хаширама только целует ее, подхватывает на руки и несет в спальню. В мыслях набатом: последний раз. И он верит в это. Но чувствуя, как сонная Мадара тесно прижимается к нему, как ее волосы щекочут нос, а закинутая нога приятно тяжелит собственные ноги, Хаширама обреченно понимает, что не сможет оставить ее.
Тобирама уже не может молчать и кричит, требует это прекратить. И только благодаря брату Хаширама решается. Он приходит к Мадаре, чтобы решить все раз и навсегда, но Мадара его опережает.
- Я беременна.
Хашираме кажется, что у него в легких разом кончился весь воздух. Перед глазами темнеет, и он судорожно просит, еле разлепив пересохшие губы:
- Повтори.
- Я жду от тебя ребенка, глупый Сенджу, - Мадара насмешливо смотрит и кривит губы в ухмылке.
Ему кажется, что в этот момент Мадара испытывает что-то сродни оргазму. Она добилась своего - окончательно привязала его к себе. Хаширама клянет свою сдержанность, потому что сейчас ему больше всего хочется закричать. Он переводит взгляд на Мадару, ожидая увидеть торжество на ее лице, но ошибается. Мадара совершенно не выглядит довольной: болезненно-бледная, губы искусаны, под глазами синяки. И Хаширама понимает, что Мадару эта новость если и радует, то не явно. Когда он только открывает рот, чтобы предложить им обоим выход из этой ситуации, Мадара кладет руку на еще незаметный живот, нежно улыбается и начинает мурлыкать под нос какую-то мелодию.
В этот момент Хаширама ясно понимает одно: он не сможет заставить Мадару сделать аборт.


Мито все видит. Видит и молчит. И от этого только хуже. Лучше бы она кричала, била посуду, да все что угодно, Хаширама бы вынес. Но Мито молчит.
В один из вечеров Хаширама не выдерживает: он падает перед женой на колени, целует ее ладони и просит прощения. Мито же стоит молча. Она не отдергивает руки, но и не успокаивающе гладит его по голове, как делала всегда. Мито просто стоит. Хаширама срывается на беспокойный шепот. Он говорит обо всем. Говорит, говорит, говорит и не может остановиться. Не может - потому что от Мито нет никакого отклика. Она просто стоит.
Так они проводят не меньше получаса: уже плачущий от собственной беспомощности Хаширама и абсолютно спокойная Мито.
Слишком спокойная для бесплодной женщины, которой муж признался в беременности его любовницы.
Мито все прекрасно понимает.
Мито даже рада, что это оказалась Мадара: малыш обещает родиться здоровым и красивым.


Хаширама приходит почти каждый день, хоть Мадара и не просит. Она вообще ни о чем его не просит. Она почти не говорит с ним, лишь односложные фразы. Однако Хаширама упорно продолжает приходить, хоть ему и кажется, что он здесь лишний. Хаширама и сам себе не может сказать, к чему это упорство.
На четвертом месяце он застает Мадару стоящей на табуретке и пытающейся выкрутить перегоревшую лампочку. Сердце тревожно ёкает, и Хаширама чуть ли не бегом оказывается возле шаткого табурета. Он снимает с него вскрикнувшую Мадару, осторожно ставит ее на пол и сам лезет разбираться с проклятой лампочкой. После он поднимает пакеты, которые бросил у двери, и начинает раскладывать по местам покупки. Тревога не отпускает, поэтому Хаширама некоторое время стоит, оперившись о края умывальника руками и пытаясь успокоиться.
- Не смей больше так делать, понятно? - поворачивается он к молчащей Мадаре.
Она никак не реагирует. Просто молча смотрит. И Хаширама мысленно посылает все к черту. Он выходит из кухни в прихожую и начинает одеваться, желая как можно быстрее покинуть эту квартиру. Он не слышит тихие шаги у себя за спиной, и замечает Мадару только когда открывает дверь. Хаширама против воли замирает, ожидая. Они стоят в молчании несколько минут.
- Я терпеть не могу апельсины, - неожиданно произносит Мадара.
Хаширама долгое время смотрит на нее, прежде чем кивнуть и выйти из квартиры.
В следующий раз он приносит виноград и бананы, много сладостей и большого плюшевого медведя. Мадара смеется, забирает медведя и поворачивается в сторону кухни.
- Назову его Муцухито, - на ходу заявляет она.
- Почему? - недоуменно хмурится Хаширама.
- Чем-то похож на императора, - остановившись, Мадара лукаво улыбается и чуть наклоняет голову. - Идешь?
Потратив несколько секунд на раздумья, Хаширама кивает, берет пакеты и идет следом на кухню. Там он застает готовый рамен и мандзю*. Помня о вкусовых пристрастиях Мадары, которые не изменились даже во время беременности, Хаширама против воли улыбается. Кажется, здесь его все-таки ждут.


- Что это?
Хаширама не скрывает своего изумления: посреди гостиной стоит светлое кресло-качалка, возле которого в ворохе коробок и бумажек сидит Мито, с задумчивым видом рассматривая новый предмет мебели.
- Кресло, - Мито приветственно кивает и тянет руку за одной и бумажек. - Полтора часа назад привезли. Я вроде правильно собрала, но что-то все равно не так. Не понимаю...
Хаширама садится рядом с женой.
- Зачем нам кресло?
- Не нам, - поправляет его Мито. - Мадаре. На поздних сроках часто ломит поясницу, вот я и подумала.
Хаширама буквально чувствует, как остатки его мира трещат по швам. Он еще смог смириться с тем, что Мито поняла его измену, но это...
Хаширама уже ни черта не понимает.
- Не думал же ты, что беременным нужны только фрукты? - улыбается Мито, заправляя ему выбитую из хвоста прядь за ухо. - Не волнуйся, я договорилась с Тобирамой, он поможет его завезти.
Это звучит настолько естественно, что Хашираме становится плохо.
Его жена покупает его беременной любовнице кресло-качалку.
Театр абсурда какой-то.
И Хаширама собственной персоной его спродюсировал.
За что себе и проклинает.
Будь у него возможность, он бы все изменил, переиграл. Прошел бы мимо Мадары в тот вечер.
Нет, шепчет внутренний Тобирама, не прошел бы.
Хаширама вздыхает и отбирает у жены инструкцию.
Он не умеет себе врать.


Хаширама с удовольствием вслушивается в толчки ребенка и смеется, когда Мадара бурчит, что малыш отбил ей все внутренности. Он знает, что Мадаре это нравится. Замечал пару раз, как она, блаженно прикрыв глаза, клала руки под живот и что-то напевала.
- Как Мито? - интересуется однажды Мадара, стоя в прихожей и наблюдая, как Хаширама собирается.
От неожиданности Хаширама замирает. Он не знает, что сказать. За исключением того случая с креслом, они это не обсуждали.
- Мы никогда не говорили об этом, - признается Хаширама, одеваясь. - Беременность - больная тема для Мито. Она будет чувствовать себя неполноценной, если я начну рассказывать о твоем положении. Я и без этого причинил ей много боли.
- Правда? - со странной интонацией уточняет Мадара.
Хаширама кивает и целует ее на прощание. Мадара хватает его за грудки, не позволяя отстраниться, смотрит в глаза и хитро улыбается.
- Привет Мито. И передай, что нам с малышом очень понравились ее роллы, - смеется она и захлопывает дверь прямо перед его ошарашенным лицом.
Хаширама узнает о том, что его жена постоянно навещает Мадару, только на седьмом месяце.


Новость о родах застает Хашираму на встрече с мэром соседнего города. Он еще несколько минут смотрит на экран телефона, где отображается сообщение брата «Мадара рожает. Везу ее в больницу», прежде чем выбежать из кабинета, оставив важного гостя в растерянности. Мысли в голове беспокойным роем, Хаширама пытается дозвониться хоть до кого-нибудь, чтобы спросить: какого Черта? До родов еще месяц! Но все как сговорились, и, спустившись на парковку, Хаширама негромко клянет оператора, сообщающего прохладным голосом о «недоступности» абонентов. Трясущимися руками он пытается достать ключи, после чего решает словить такси. До родильного дома Хаширама добирается в общей сложности за час.
Вбежав в палату, Хаширама пораженно застывает: рядом со спящей Мадарой сидит Мито и держит ее за руку. На губах жены - счастливая полуулыбка, глаза прикрыты, расслабленная поза. Мито выглядит такой умиротворенной, что сердце любого сжалось бы от нежности. Только не сердце ее собственного мужа.
Вся эта картина слишком наполнена иррациональностью, и Хашираме хочется сбежать. Но он пересиливает себя и делает шаг вперед.
Мито вздрагивает и совсем незаметно, но Хаширама слишком хорошо знает жену, заслоняет Мадару, сильнее сжав ее ладонь. Мито не расслабляется, когда видит его, только дотрагивается указательным пальцем до губ. Хаширама бесшумно доходит до кровати и садится с другой стороны.
- Мальчик, - шепотом сообщает Мито спустя мгновение. - Абсолютно здоровый.
Хаширама чувствует, как целая гора свалилась с его плеч, и расслабленно улыбается.
- Что случилось?
- Она была с Тобирамой в парке. Там кто-то собак выгуливал. Бойцовских. Они то ли сорвались с поводка, то ли просто разлаялись, то ли их спустили. Мадара сильно испугалась, и у нее отошли воды, - Мито порывисто выдыхает. - Тобирама почти сразу уехал, поэтому я не знаю подробностей.
Хаширама мысленно скалится. Он знает, куда поехал брат, и надеется, что те твари, из-за которых это произошло, уже кормят своими потрохами рыб.
- Как насчет Рю? - неожиданно спрашивает Мито.
Хаширама некоторое время растерянно смотрит на жену, пытаясь понять, о чем она говорит. А когда понимает - отрицательно качает головой.
- Как корабль назовешь, так он и поплывет. Я не позволю назвать своего сына драконом.
- Глупости, - фыркает Мито, но спорить не начинает.
Они долго сидят молча.
- У тебя сумасшедшая жена, Сенджу, - после наркоза и непродолжительного сна голос у Мадары хриплый, словно прокуренный, и Хаширама ровно на секунду пугается, что во время беременности Мадара курила.
- Как ты себя чувствуешь? - спрашивает он, заботливо убирая волосы с ее глаз.
Мадара морщится и облизывает пересохшие губы.
- Сносно. Правда разрез неприятно жжет. Дай воды, - Хаширама подает стакан и придерживает Мадару под голову, пока она пьет.
- Мы спорим, как назвать ребенка, - сообщает Мито, нажимая кнопку оповещения персонала.
- Такао, - Мадара откидывается на подушки и переводит дыхание. - Такао. И никак иначе.
Хаширама и Мито не успевают ответить, поскольку в палату входит молоденькая медсестра с маленьким свертком в руках.
- А вот и наша мама проснулась, - улыбается медсестра и передает ребенка приподнявшейся Мадаре.
Она бережно берет сына и прижимает к себе. Мито придвигает стул ближе, а Хаширама и вовсе пересаживается на кровать, обнимая Мадару. Никто и не заметил, как вышла медсестра. Малыш освободившейся ручкой дергает мать за волосы и улыбается.
- У него твои глаза, Хаширама, - почему-то шепотом отмечает Мито.
- Спасибо, - Хаширама благодарно целует Мадару в висок.
- Пожалуйста. Ты только что при жене поблагодарил свою любовницу за ребенка. Театр абсурда какой-то, - слабо усмехается она.
Мито тихо смеется. Хаширама наклоняется к новорожденному сыну и целует его в лоб, пряча улыбку, когда малыш хватает и его за волосы.


* - Мандзю — пирожок из пшеничной, гречишной или рисовой муки с начинкой из анко (сладкая бобовая паста) с сахаром. Запекается в форме. Имеется несколько вариаций с разными видами теста и начинки.