[Lazy-cat1995]

Название: День моей казни
Автор:  Ленивый кош@к
Фэндом: Bleach
Дисклеймер: Кубо-сенсей - царь и Бог
Персонажи: Ичиго, Рукия, Совет 46, Готей мельком
Рейтинг: G
Жанры: джен, AU, ангст, драма
Предупреждения: смерть персонажа, ООС
Размер: драббл
Описание: После победы над Айзеном, Совет 46 решает, что временный шинигами стал слишком опасным.
От автора: Я опять убила любимого персонажа

пояснение

ФГТ не было. Ичиго превратился в Ичигонатора и уделал Айзена.


Ичиго чувствует вспышку знакомой реацу и медленно открывает глаза: по ту сторону тюремной решетки стоит Рукия. Она кусает губы и силится не заплакать. У нее заметно трясутся руки, а под глазами круги от бессонных ночей. Виновато смотрит и пытается что-то сказать, однако вместо слов вырываются еле слышные всхлипы.
- Привет, Рукия, - улыбается Ичиго так, будто он сейчас не в тюрьме сидит под охраной целого отряда Кидо, ожидая решения суда, а лежит дома на кровати. – Как дела?
Он знает, что она хочет сказать. Ну, не совсем знает – чувствует. Интуиция его редко подводит.
Рукия не выдерживает и начинает плакать. Ичиго хочет подойти и успокоить, но кандалы не позволяют пройти даже метра. Остаются только слова.
- Ну чего ты?
Неужели еще не свыклась?
Она размазывает слезы по лицу и сбивчиво начинает:
- Они ничего не захотели слушать. Сказали, что все уже решено. Ичиго, я… мы… прости, Ичиго…
- Не извиняйся. Ты не виновата.
Он знает (охрана проговорилась), что Рукия с Ренджи ходатайствовали за него перед Советом. И к Урахаре обращались. Но Совет не стал прислушиваться к мнению сбежавшего капитана. Как и к другим мнениям.
Это неудивительно. Сила, благодаря которой Ичиго одолел Айзена, поистине ужасающая. Ее не понимают, ее боятся. Многие ли шинигами могут полностью превратиться в Пустого? Поэтому нет ничего странного в том, что источник этой силы решают уничтожить. Ичиго даже не пытается это исправить. Ему как-то… все равно. Устал, что ли?
- Уходи, Рукия, - просит Ичиго. – Не нужно тебе здесь находиться.
Она вскидывает голову и сквозь слезы смотрит. Ичиго снова улыбается и кивает в сторону выхода.
- Иди.
Ичиго не любит долгие прощания. Он вообще не любит прощаться и предпочитает уходить по-английски. Но Ичиго понимает, что тут ему нужно попрощаться. Чтобы отпустили.
- Спасибо тебе. Я рад, что все было именно так.
Рукия еще несколько минут смотрит, после чего горько улыбается, кивает и уходит.
Ичиго облегченно вдыхает и обратно закрывает глаза.
Конвой приходит через час. На Ичиго одевают другие кандалы и выводят из камеры. Он совершенно не смотрит по сторонам, не задумывается, куда его ведут, не планирует побег.
Устал, наверное.
Его приводят в огромный круглый зал, усаживают посредине на стул и приковывают.
Своеобразное слушание начинается.
Ичиго мгновенно отключается от реальности. Слишком скучно, долго, банально и ничем не отличается от первоначальных обвинений. Неконтролируемая сила, уже не человек, больше Пустой, чем шинигами, бла-бла-бла. Боже, думает Ичиго, да когда же вы приговор вынесете?
- На основании всего вышеизложенного вы, Куросаки Ичиго, признаетесь опасным для обоих миров и приговариваетесь к смертной казни.
Ичиго свободно выдыхает.
Наконец-то.
Слышится приглушенный шепот. Глава Совета еще что-то говорит, но это уже совершенно не важно. Важно другое. И Ичиго совершенно не собирается ждать.
- Извините, - перебивает он.
Шинигами замолкают так быстро и резко, что становится смешно. Ичиго бы рассмеялся, да только сил почему-то нет.
- Да? – слышится со стороны низкий настороженный голос.
Ичиго чувствует, как напрягается охрана у входа. Неужели они думают, что он сейчас превратится в Терминатора и пойдет громить Общество душ? Вот ведь идиоты.
- У меня есть право на последнее желание? – будничным тоном спрашивает Ичиго, ожидая бурной реакции.
И она не заставляет себя ждать. Тишина мгновенно разлетается на осколки: шинигами начинают ругаться, орать, оскорблять. Кто-то даже угрожает. Ичиго не удерживается от смешка. Чем можно угрожать смертнику?
- Тихо, - весь этот балаган прерывает все тот же голос.
И снова, будто кто-то выключил звук.
- Да, Куросаки Ичиго, у вас есть право на последнее желание.
Воздух заметно тяжелеет от напряжения. Совет 46 определенно точно не знает, чего ожидать от бывшего временного шинигами. Ичиго думает, что было бы неплохо помариновать немного этих засранцев, однако непонятная усталость берет свое. Поэтому он почти без промедления выдает:
- Я хотел бы побыть один утром в день моей казни.
Теперь в воздухе ощутимое удивление. Вот подобного точно не ждали.
- Хорошо, мы выполним это желание, учитывая ваши заслуги перед Обществом душ.
Ичиго мысленно хмыкает: хоть какая-то польза от прошлых подвигов.
Его выводят из зала и ведут обратно в камеру. Там Ичиго ложится на свое место и начинает думать, прислушиваться к себе. Странно, но нет ни отчаяния, ни сожаления, ни желания закричать о несправедливости или чего-то подобного.
Все правильно – бешеную собаку нужно пристреливать.
Ичиго закрывает глаза, чувствуя, что проваливается в сон.
Похоже, он в самом деле устал.

Через десять часов конвой выводит его из камеры.
Совет 46 исполнил последнее желание: время до казни Ичиго провел в абсолютной тишине и одиночестве. Привел в порядок мысли, которые обрели удивительную ясность перед смертью. И пришел к выводу, что совершенно не тяжело уходить не попрощавшись.
Все капитаны и лейтенанты уже в сборе, когда Ичиго появляется на месте казни. Никто из них не отводит взгляд, но смотрят виновато, беспомощно, жалобно. Ичиго их не винит. Никого. Они же солдаты, приказы для них важнее всего. Это была его прерогатива идти наперекор всему.
Он твердым и уверенным шагом идет к своей личной Голгофе. Ободряюще кивает застывшим шинигами и мысленно усмехается: через несколько минут его казнят, а он еще кого-то успокаивает. За мыслями Ичиго пропускает тот момент, когда невидимая сила поднимает его в воздух, а тело обдает адским жаром.
Ичиго поднимает голову и с широкой улыбкой смотрит огромной огненной птице прямо в глаза.
- Я ни о чем не жалею, сукин ты сын.
В конце концов, все это было чертовски весело.
А умирать с улыбкой на губах не так уж и плохо.